|
| 19.10.10 14:40 | ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ПОД КРОВАТЬЮ |
ru |
Никогда я не забуду этот йобаный вечер. На дворе было холодно, словно у снеговика в жопе, ветер сифонил недецкий, прямо кромсал щоки, как газонокосилка, снег шаройобило туда-сюда со страшной быстротой. Тоскливо было и скучно, как с двухнедельного бодунища, а тут еще папа и мама вероломно ушли в театр на спектакль пидора Виктюка. Я сидел в чате и уныло пытался развести девку с соседней улицы на снятие трусов, попутно качая старческую порнуху с какого-то платного сайта. Очень хотелось долбануть косячок, но вчера папаша обнаружил мой тайник в унитазном бачке и со словами «спасибо, дедушка Мороз» демонстративно скурил всю траву в одно жало. Я уже три раза ходил после того и заглядывал в бачок в надежде, что он хотя бы балабасами возместит мою утрату, но куда там! Бачок был пуст.
В общем, буквально было некуда деть руки, даже онанизм уже остопиздел, и когда Мишка стукнул в аську и позвал меня к себе «позажыгать», я тотчас же оделся, вырубил ногой компутер и помчался в его логово. Там было светло и тепло и собралось много уёбков, с которыми я по роду занятий («распиздяйство») периодически вынужден пересекаться во всяких разных местах. Состав был обычным для подобного рода сборищ: сначала явилась неестественно улыбающаяся Аленка, за нею пришли уже бухие Костик и Андрюшка, державшиеся на ногах только потому что крепко обнимали друг друга за жопы. Мишка выставил винчик и замурзанные стаканы. Аленка достала два косяка и похвасталась, что спиздила их у старшего брата — гомосека и наркомана. Нам сразу стало понятно, отчего у неё синяк на полморды и правый глаз не хочет открываться. Кирпичом её пиздил, не иначе.
Выпив и курнув, мы неподецки разошлись и начали играть в бутылку под раздевание, и было весело и шумно. Трава была дико злайа, и мы беспрестанно гоготали и чуть ли не уссыкались от восторга, у меня даже живот заболел, и вино назад пошло… Суть игры была в том, чтобы, закрыв глаза, пиздануть кого-то по голове пустой бутылкой, и в случае точного попадания проигравший снимал с себя одну вещь и целовал в сраку того, кто бил. При этом надо было произносить фразу:
— О мой бох, прими эту одёжу и позволь лизнуть твой неповторимый анал.
Абсолютным победителем считался тот, кому с одного удара удавалось разъебать бутылку об репу соперника. Но такое случается редко, поскольку бутылка, даже пустая, стоит денег, и разъебывать её всегда откровенно жалко. Костик и Андрюша, напившись, сосредоточили все свои усилия на взаимном обмене ударами, т.к. целовать друг друга в жопу им было по большому кайфу. Я же тем временем сидел и злобно ждал, пока Аленка снимет трусы. После первых же моих прицельных ударов её голова украсилась десятком шишек и новыми синяками, а еще через полчаса Аленка уже пускала слюну и начала обморочно закатывать глаза. Победа была так близка! Но когда на ней уже ничего кроме трусов не осталось, Аленка вдруг сказала:
— А теперь, нах, в прятки! Давайте в прятки! На измену пробивать начало, пора прятаца…
И мы стали играть в прятки. Перед тем мы пустили по кругу второй косяк, но лучше б мы этово не делали. Нас, блядь, просто размазало, уёбало по мозгам божией сиськой. Я сидел на диване и раскачивался, монотонно смеясь, вот так:
— Ыыыыыыыыыыы…
В это время остальные, тоже порванные в тряпки, стали нести такую чушь, что в комнате пожухли и покоробились обои, а у Мишки от смеха полопались капилляры в глазах. Он катался по полу, вылупившись на нас своими страшными красными фарами, а мы тоже ржали и буквально на стены лезли...
Примерно в таком состоянии мы стали играть в прятки, и это был полный пиздец, я вам скажу. Нахуй блять ебаный стос, я такого даже после самогона не исполнял... Ничтоже сумняшеся, проигравших мы договорились ебать в жопу. Ну а куда же еще? Проголосовали единогласно, даже Аленка. По накурке игра получилось весьма стёбная, потому что мы с Мишкой все время подстраивали так, чтобы водить выпадало малявкам вроде Костика или Аленки, — а сами все время прятались, ржали над ними втихаря и вообще всячески водили малышей за хуй. Нас-то никто не ебал в жопу, зато Костику за вечер пердак надрали так, что ему ходить было трудно. Но что поделаешь — это жизнь, сынок. Все наши игры проходили только в Мишкиной комнате, и это нас скоро заебало, потому что комнатушка была тесная как лифт, и мы все там толклись. Коммуналка, хуле… Спрятаться в этой каморке можно было только за шторой (типо как Иван Грозный в кине про Шурика-хуюрика) или в шкафу. Под травой нас этот цирк первое время прикалывал, потому что искать в таком состоянии было очень нелегко, а значит интересно, но когда мы вчетвером встали за шторой и Аленка нас искала минут пять и не могла найти, мы поняли что в этом сраном склепе живёт барабашка, который нам путает все карты. Мы испугались и решили играть в большущем коридоре квартиры.
В коридоре было интереснее играть, потому что возле каждой двери стояли нехуевые вешалки, а на них висели пальто и шубы, в кармане которых можно было перехватить мелочовки или цыгарет. Я любил прятаца за шубой соседки и ногами влазить в её валенки. В таком виде я был неузнаваем и непобедим нахуй.
И вот, когда водить выпало Костику, он отвернулся к стене и стал громко выкрикивать:
— Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду йебать!
Тут все брызнули в разные стороны, кто куда, чтобы прятаться. А Костик немножко подождал, перднул для убедительности и крикнул снова:
— Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду ебать! Нахуй блять!
И снова перданул. Это считалось как бы вторым звонком. Мишка сейчас же залез на подоконник и накрылся шторой, кабутто он спит, Аленка — за шкаф (она у нас очень худая и плоская), а мы с Андрюшкой ломанулись в коридор. Тут Андрюшка, не долго думая, полез под шубу соседки, где я все время прятался, и оказалось, блядь, что я остался без места! И я хотел дать Андрюшке ногой в хохотальник, чтобы он освободил мое место, но тут Костик крикнул третье предупреждение:
— Пора не пора, а мне похуй, братва!
И перднул грозно, аж дверь заскрипела.
И я испугался, что он меня сейчас увидит и выебет в жопу, потому что я совершенно не спрятался, и я заметался по коридору туда-сюда, как подстреленный через жопу каторжник или кабутто мне поссать очень надо. И тут в самое нужное время я увидел раскрытую дверь и вскочил в нее. Хуяк! — я перевел дух. И тут я понял, что мне и правда поссать очень надо. Переволновался, хули… Я подбежал к окну, залез на табуретку и начал ссать в графин с питьевой водой, стоявший на подоконнике. Потом застегнулся, слез и огляделся.
Эта комната по размерам напоминала уже не лифт. Она больше смахивала на гроб. Очень грязный и замусоренный гроб, отродясь не знающий, что такое веник. И в этом гробу на самом видном месте, у стены, стояла кровать, высокая и широкая, так что я моментально нырнул под эту кровать. Там был приятный полумрак и лежало довольно много всякой хуйни, и я стал сейчас же её трогать и рассматривать. Во-первых, под этой кроватью было очень много использованных и закаменевших тампонов, а также присохших к полу гондонов, тоже использованных, но все они были довольно старые, а сперме в них было никак не меньше сорока лет. Шуршащим слоем лежали обертки от конфет «Ирис Кис-Кис» и похожие на давленую камбалу прокладки. А еще там стояли в ряд три дилды разных размеров, покрашенные в горошек — железная, резиновая и деревянная. Еще дальше стоял плоский деревянный чемодан, а на нем стояло алюминиевое корыто вверх тормашками, и я устроился очень удобно: голову на корыто, чемодан под жопой — очень ловко и уютно, и тылы прикрыты. Я рассматривал разные прокладки с крылышками, нюхал присохшую к полу резину и все время думал, как это здорово я спрятался и сколько смеху будет, когда Костик меня тут найдет и выебет в жопу. Впрочем, нихуя! Я буду защищаца.
Я протянул руку и схватил железную дилду — она была самая крепкая на вид. Пидары не пройдут! Зря я, что ли, фехтованию два года учился…
Я отогнул немножко кончик одеяла, которое свешивалось со всех сторон до пола и закрывало от меня всю комнату: я хотел глядеть на дверь, чтобы видеть, как Костик войдет на цыпочках, словно бывалый пидарас, и будет меня искать, истекая слюной. Но в это время в комнату вошел никакой не Костик, а ввалилась Кобыла Петровна, старая блядь, похожая на бабу-ягу.
Она вошла, вытирая мокрые руки об ночнушку. Я сразу понял, что она пиздует из туалета, где ссала. Она ссыт как полковая лошадь, и руки никогда не моет, потому родители-крестьяне и назвали её Кобылой. Это она нам сама рассказывала под шнапсом. Ну хули, деревня…
Про неё соседи говорили, что она родом из деревни Ссакино, и еще, говорят, была када-то замужем за генералом. И он хотел с ней развестись, потому что Кобыла была очень тупая, и к тому же блядовала. Она, Кобыла, еблась со всеми подряд, даже с законченными алкашами. Он жене этих алкашей простить не мог и угрожал, что разведется и выгонит ей к ёбаной матери. А ей бы тогда пришлось уехать обратно в деревню, и она этого, ясен хуй, не хотела. А потом генерал уехал в командировку и не вернулся. И не возвращается уже 40 лет. А она переписала комнату на себя и стала москвичкой. И мужиков в эту комнату водила ещо много лет. Вот чего можно добиться, если есть пизда на плечах.
Я все время потихоньку наблюдал за нею, и возбуждался мало-помалу, и думал, что она обрадуется, когда увидит, как Костик вытащит меня из-под кровати и начнёт ебать, а я переебу его дилдой и выйду из битвы победителем. А я еще для смеху возьму какую-нибудь её прокладку в зубы, она тогда наверняка обоссытся от смеха и даже, может быть, сделает мне минет. Сосед-сантехник, выпивая как-то с моим папой, особенно упирал на то, что «эта беззубая блядь сосет как пылесос», и мне не терпелось попробовать.
Я был уверен, что вот еще секунда или две промелькнут, и Костик обязательно меня обнаружит. Поэтому я сам все время смеялся про себя, без звука. Ну просто блять смешно было очень. Может, это трава виновата, хуй знает… Гыгыы…
У меня было просто чудесное настроение, и хуёк стоял как антенна с вертикальным взлетом. И я все время поглядывал на Кобылу Петровну, ожидая, что сейчас она стянет ночнушку, и я искрометно подрочу на её восхитительное старое вымя и седые заросли под обвислым пузом. А она тем временем очень спокойно подошла к двери и ни с того ни с сего плотно захлопнула ее. А потом, гляжу, повернула ключик — и готово!
Заперлась. Ото всех заперлась! Блйадь! Вместе со мной и корытом. Заперлась на два оборота, сука!
В комнате сразу стало как-то тихо и зловеще. Меня высадило на дичайшую измену, начало казаться, что потолок, в смысле кровать, опускается, и щас меня раздавит как кусок говна. Я покрылся гусиной кожей, противно вспотел и едва не заорал от ужаса. Но тут я подумал, что это она заперлась не надолго, а на минутку, и сейчас отопрет дверь, и все пойдет как по маслу, и опять будет смех и радость, и Костик будет просто счастлив, что вот он в таком экстремальном месте меня отъебал! Поэтому я хотя и охуел, но не до конца, и все продолжал посматривать на Кобылу Петровну, что же она будет делать дальше, а сам на всякий случай подергивал пипиську. Ну типа подерживал залупу в боевой готовности.
А она села на кровать, и надо мной запели и заскрежетали пружины, и я увидел ее варикозные ноги, оплетенные синюшного цвета венами. Она одну за другой скинула с себя туфли, потом на пол упала ночнушка. И она осталась прямо в одних чулках на поясе. Потом появилась толстая рука и сцапала резиновую дилду, чуть не задев при этом мой вставший хуй. Я лежал и тихо дрочил, слушая как скрипят пружины. Она развела ноги и устроилась поудобней. Потом послышался звук, будто кто-то прочищает унитаз вантузом. Старуха с треском выпустила газы, и наконец у неё чото там разлепилось, послышалось отвратительное чмоканье и чавканье, перешедшее в равномерное шуршание, бутто у неё из пизды сыпался песок. Кровать ходила ходуном, а Кобыла начала похотливо, по-старушечьи, охать. Чуть позже сверху полилась тонкая тягучая струйка зеленоватой слизи, пахнущая рыбой. Я попробовал эту дрянь на язык, и меня чуть не вывернуло. Лужица росла, Кобыла мычала и охала. Под эти беспезды отвратительные звуки я три раза подряд вздрочил, обкончав ей весь чемодан. Вытер хуй прокладкой и стал ждать. Еще через полчаса Кобыла издала какое-то бессвязное бульканье, и дилда со стуком упала на пол. Она была перемазана всё той же слизью с беловатыми сифилисными вкраплениями. Катанув её ногой на место, Кобыла встала и подошла к окну. Я думал, что ей хочетца поглядеть на звёзды, но она просто стала пить из графина, куда я нассал. Осушив графин, Кобыла подошла к двери, и у меня от радости заколотилось говно в жопе. Йобт, я ваще под травой временами таким эмоциональным становлюсь — просто пездец. Сам охуеваю.
И я был уверен, что она сейчас отопрет замок, но не тут-то было. Можете себе представить, она — хуяк! — и погасила свет. И я услышал, как опять завыли пружины над моей головой, а кругом кромешная тьма, и Кобыла Петровна лежит в своей постели и не знает, что я тоже здесь, под кроватью дрочу.
Я понял, что попал в скверную историю, что теперь я в заточении, в ловушке. В полной жопе, иначе говоря. И ещо вспомнилось, что мой дядя Семен год назад сдох от клаустрофобии. Его конкуренты засунули в сейф и скинули с моста. А мой одноклассник Гриша застрял в лифте на два дня, и ему пришлось жрать своё же говно, чтоб не околеть. А я вот тут лежу, и никто не знает, насколько мне хуево.
Тут я не выдержал и со злости как переебал дилдой по корыту, на котором лежала моя репа! Раздался такой блять грохот! И в этой страшной тишине при погашенном свете и в таком моем жутком положении мне этот стук показался раз в двадцать сильнее. Он просто оглушил меня. Я так охуел, что хотел тут же сдацца, но испугался вылезать.
От испуга я перднул даже. А Кобыла Петровна надо мной, видно, проснулась от этого грохота. Она, наверное, давно спала мирным сном, где добры молодцы ебли её во все её старческие дыры, а тут пожалуйте — «хуяк-хуяк» из-под кровати! Она полежала маленько, отдышалась и вдруг спросила темноту слабым и испуганным фальцетом:
— Ахтунг?!
Я хотел ей ответить: «Хули вы, Кобыла Петровна, какое там \\\"ахтунг\\\"? Спите бля дальше, это я, Дениска!» Я все это хотел ей ответить, но вдруг вместо ответа как чихну во всю ивановскую, да еще с хвостиком:
— Апчхуй! Чхуй! Чхуй! Хуй!..
Там, наверное, пыль поднялась под кроватью ото всей этой возни, но Кобыла Петровна после моего чиханья убедилась, что под кроватью происходит что-то неладное, здорово пересрала и заорала уже не с вопросом, а совершенно утвердительно:
— Ахтунг!!
И я, непонятно почему, вдруг опять чихнул изо всех сил, с каким-то даже подвыванием чихнул, вот так:
— Апчху-ууй! Ёб твою…
Кобыла Петровна как услышала этот вой, так закричала еще тише и слабей:
— Ахтунг, нах!.. Пидары!..
И видно, сама подумала, что если пидары, так это ерунда, не страшно. А вот если не пидары... И тут она довольно громко завопила:
— Ебут!
Вот какое беспардонное вранье! Кто ее ебёт? И за что? И чем? Дилдой? Разве можно по ночам пиздеть неправду?
И тут мне как-то стало сыро и неуютно, а я настолько был поглощен её воплями, что даже не сразу понял, в чем дело. А потом увидел, что сквозь матрас мне на голову льётся какая-то теплая хуета. Я подставил язык и понял, что это моча. Вот же сука старая, умудрилась прямо в постели обоссаца! Поэтому я решил, что пора кончать это дело, и раз она все равно не спит, мне надо отсюда вылезать. А еще надо чем-то заткнуть ей рот, а то она весь дом перебудит. Я стал искать глазами чонить похожее на кляп. В дальнем углу под кроватью валялось всякое барахло, я там покопался, схватил за край серую от старости штору и потянул на себя. И тут из-под шторы посыпались кости. Я отпрянул и протер глаза, и заорал «ахтунг», потому что там лежала среди всяких огрызков самая настоящая мужская мумия. Мужская — потому что имела пять золотых зубов, а еще была одета в генеральскую форму. Я хоть и покрылся холодным потом, а всё ж сообразил — протянул руку и стал выдергивать эти зубы ногтями, а сам смотрю, нет ли еще колечка какого-то или портсигара.
И тут я рассмотрел еще кое-что.
Между ребер мумии торчала дилда размером с локоть. Торчала прямо как кинжал.
Я понял, что вляпался в мокруху, и это было абсолютной правдой — Кобыла ведь и правда обоссала меня с ног до головы. Мне даже поплохело, когда я подумал, что меня теперь посадят в тюрьму за мародерство и дрочение на святыню, потому что я только сейчас рассмотрел, что под корытом набухает ссаками полковой флаг. Я даже чуть не упал в обморок, прямо мордой в лужу Кобылиных выделений, но всё же удержался от этого опрометчивого поступка. Пытаясь вылезть из-под кровати, я поскользнулся об мокрую дилду и все подо мной загремело, особенно корыто, ведь я в темноте не вижу нихуя. Грохот стоит дьявольский, а Кобыла Петровна уже слегка помешалась, начала испражняться в постель и кричать какие-то странные слова:
— Йобтунг! Ахтут!
А я выскочил весь обосcанный, и по стене вслепую шарю, где тут выключатель, и нашел вместо выключателя ключ, и обрадовался, что это нах дверь. Я повернул ключ, но оказалось, что я открыл дверь от шкафа, и мне на голову выпала стоявшая там гладильная доска, и так переебала по темечку, что я окончательно потерял всякую ориентацию. Ноги мои от такой контузии сразу подкосились, и я перевалился через порог этой двери, стою и тычусь ебалом в разные стороны, и только слышу, мне на голову разное барахло падает.
Кобыла Петровна тем временем пропитывает одеяло своим поносом и орёт как осел которому танком переехали яйца, а я совсем онемел от страха и уже сам начал ссать в штаны, а тут кто-то забарабанил в настоящую дверь!
— Эй, Дениска, пидар хуев! Выходи нахуй! Кобыла Петровна! Отдайте Дениску, за ним его папа пришел!
И папин голос:
— Скажите, пожалуйста, мой пидарёнок не у вас?
А я как услышал это, так и завопил:
— Заберите меня от этой прошмандовки! Она дилдой дрочит и меня чуть не выебла! Она родного мужа деревянным хуем зарезала, чтобы прописку в Москве получить! Ыы-Ыы-Ыы!!!!.. Памагите!..
Кобыла Петровна вывалилась из постели, йобнулась репой об пол и куда-то поползла, оставляя за собою следы поноса; наверно она хотела спрятаться под кроватью, но к несчастью застряла на полпути.
Тут вспыхнул свет, полетели щепки и дверь слетела с петель, высаженная одним ударом папиного говнодава сорок восьмого размера. И вся наша компания ввалилась в комнату. Они стали бегать по комнате, орать и хвататься за дилды, в общем, веселицца, только застрявшую под кроватью Кобылу Петровну они обходили стороной, потому что у неё все ноги и голая старческая жопа были в говне, и выглядело это крайне неэстетично, а из постели воняло так, что Костик сблювал тут же на месте. Когда я вышел из шкафа, на мне было две шляпки и три платья.
Мишка сказал:
— Я же говорил, что он пидар.
А папа рассеянно ебанул его в нос, чтобы следил за базаром, и спросил меня:
— Что с тобой было? Где ты пропадал? Жопа цела?
— Кого тут убили? - спросила Аленка, глядя на облитые поносом старушечьи ягодицы, торчащие из под кровати.
Костик и Мишка сказали тоже:
— Где ты был, почему от тебя несёт сцаками и штаны забрызганы кончиной? Рассказывай, падонок, а то пизды дадим.
Но я молчал и смотрел на дилду, которую до сих пор сжимал в кулаке. И они тоже смотрели и постепенно замолкали, а Андрюшка пускал завистливые слюни. А на дилде была выгравирована надпись: «Генералу от любящих солдат. Тула, 1937 год».
«Ого! — подумал я. — Штучное изделие. Наверно, стоит дохуя денег».
Чтобы отвлечь внимание, я стал пиздить ногами старуху, и все тут же присоединились к расправе. А я, выждав пока обо мне забудут, отошел в сторону и незаметно сунул дилду в карман.
После этого мне вдруг стало радостно и свободно.
Я понял, что меня наконец-то попустило, и от счастья даже вспотел. После двух косяков у меня было такое чувство, что я и в самом деле просидел под кроватью ровно дваццать лет.
Я посмотрел на золотые зубы, которые всё так же держал в кулаке, и подумал, что, как ни крути, а мои дваццать лет — это ерунда по сравнению с генералом, который там провёл все сорок…
Такая вот хуйня.
А потом у меня недецки заурчал живот, я пробрался на кухню, оторвал дверцу от холодильника и сожрал всё, что там было. 20-летний голод, блядь, это вам не хуй собачий…
2003 г., май
Mood: радостное 
|
|
| |
|
|
| 19.10.10 14:34 | Никогда не забуду... !!! (Пасека) |
ru |
Где то спёр, букав много, читается легко.
Никогда не забуду того ёбаного момента, когда я поддавшись на уговоры родственничка согласился 3 недели подежурить на пасеке. По его словам пчёлы довольно мирные жучки, только главное их не обижать. Плюс ко всему я буду снабжен провиантом и водкой, дабы мне не было скучно. По желанию имелась возможность взять напарника. В распоряжении имелся вагончик, буржуйка, две кровати и речка в 20 шагах. Естественно, в напарники я взял Медведя, хотя он и храпит по ночам, зато я уверен что он никакой ни пидарас и спать можно вполне спокойно. Водки нам дали 25 штук, т.е по нашим подсчётам 2 в день плюс в выходне 2. Планы были самые радужные. И вот он наступил, этот день, когда мы наконец попали в эту глуш, за 50 км от крупных населённых пунктов и за 20 от мелких. По началу всё было заебись. Первые 3 дня пили водку и ложили хуй на этих мух. На 6 день проснувшись и опохмелившись я с ужасом заметил, что расчёты несколько не верны и на оставшиеся 15 дней у нас осталось 11 бутылок. С такого горя, мы к вечеру выпили еще 3, а после опохмеления на следующий день почему-то осталась вообще одна. Будучи в здравом уме, я всё таки её припрятал, спиздев Медведю, что водка уже вся. Нарвавшись на несколько грубые замечания по поводу моего хуёвого поведения, я вообще забил на познавательные дискуссии с Медведем. Жизнь потянулась как жевачка приклеившаяся к ботинку прохожего. День начинался с пиздаболической зарядки, я бля чтоб не дать поспать Медведю, шумно выбегал на улицу не закрывая двери вагончика и распевая всякую хуйню, то приседал, то отжимался, то просто тупо пританцовывал. Хотя этот хуй и не подавал вида, но я знал, что в душе его плющит охуеть как. И от этой мысли у меня поднималось настроение. Потом был хавчик, Медведь хоть и является довольно ленивым подонком, но готовит хорошо, почти как баба. Поэтому напряга с питанием не было. После хавчика, обычно мы залазили под вагон в тенёк и покуривая пиздели про политику, выдумывая какие-то галимезные события и факты, потому как все газеты попереводили в целях гигиены. Перед обедом купались. Купались как бегемоты. Заходили в реку по самые уши и стояли так 20 минут. Обедали. Мыли посуду. Опять курили и пиздели. Вечером совместно готовили ужин, варили чифир и до глубокой ночи кидали удочки. На 11 день закончилось курево. За этот день были собраны все бычки и табак вытрушен в миску. Содержимое миски перемешалось и было поделено пополам. На 12 день закончилось и это. Уши пухли, глаза были вечно красными и слезились - наступал пиздец. Но как оказалось, это было не самое страшное. Побыв более недели без женского пола, меня начало колбасить. Колбашение усиливалось безделием и отсутствием спиртных напитков - я не раз подходил к нычке, но так и не решался достать бутылку. Это было единственное лечебное средство на всякий случай. Медведь по ночам перестал храпеть, а как-то подозрительно сопел и ворочался громко постанывая. Проснувшись утром мы долго лежали и смотрели в потолок нихуя не разговаривая, но я отчётливо видел пиздатых сиськастых баб в медвежьих мыслях. В моих же мыслях их было в двое больше. Поручик, может в село, в клуб сходим - первым не выдержал Медведь. - Не Медведь, не покатит, там нам сразу пизды дадут, да и до него 20 километров пиздячить по лесу, да ещё и ночью. Я вон прошлой ночью слышал, что какой-то хуй ходит по пасеке, повтыкал в окно, а там какие-то апездалы на четырёх ногах. Наверное волки. Хотя могут быть и твои родственники - ответил я. - А мне бабу надо - не унимался Медведь. - Иди бля, подрочи. И не нервируй меня, сука! - не выдержал я. На этом наш утренний разговор закончился. Выйдя из фургона мы принялись за привычное время припровождения. Медведь приготовил пожрать. Это был самый хуёвый суп какой я только пробовал. Чай сваренный в котелке отдавал маслом. В сахаре лазили какие-то уёбки. Я был на грани нервного срыва. Полежав под вагоном, я не дожидаясь Медведя, попиздил на реку. Вода была горячая и противная, ноги грузли по колено в иле, или наступали на рагули. Я материл всё что только видел, речное эхо весело мне поддакивало. Это меня несколько развеселило. Я услышал шаги. Точно Медведь пиздует - подумал я - щас я его напугаю. Я быстро выскочил из воды, подгрёб трусы с сандалями под корч и не одеваясь залез на дерево над тропинкой, так как времени было в обрез то пришлось застыть в позе звезды - ноги и руки держались за разные ветки. Шаги стихли. Я замер. Раздался шорох. Но не с тропинки а с правой части берега, я приготовился прыгать. Кусты раздвинулись и ... На берег вышла девка. Ё моё, я аж поперхнулся. Но решил, что в моих интересах молчать, притаился на дереве. Тёлка была невысокого роста, но с пропорциональной фигурой. Грудь была где-то 3 калибра, а задница вообще персик. Я не успел ещё её оценить, а мой корешь уже требовал мяса. Волна какой-то безумной хуйни захлестнула меня. Тёлка была в голубом купальнике и белых обычных трусах. Она разложила какое-то полотенце, сняла купальник и достав книгу легла на полотенце на спину. Я бля, как богомол застыл в ветвях дерева. Такое сравнение мне очень подходило, так-как для маскировки я даже сымитировал сучёк (хотя и не специально). Телка посапывая и кусая какой-та фрукт принялась читать книгу. Я не в силах сдерживать желания, решил передёрнуть затвор, дабы угомонить разыгравшуюся жажду ебли, а затем спокойно познакомится. И только я отпустил рукой ветку, ветка из под правой ноги начала выскальзывать, я дёрнулся и принял исходное положение. Листья зашелестели. Тёлка приподнялась и начала вглядываться в глубину кустов под моё дерево. Она даже не могла предположить, что практически над ней болтается самец орангутанга, голый, голодный и с эрекцией. Девка ничего там не увидев встала, потянулась, положила книгу и какой-то фрукт, ещё раз огляделась и ... Ёбана в рот, начала снимать трусы. У меня и так стоячий хуй начал трещать по швам. Эта дура зачем-то стала заниматся типа аэробикой при этом поглядывая то себе на задницу то на сиськи. Я бля ебанел с каждой секундой. В голове крутились мысли а не достану ли я свой хуй ногой, или не потереть ли мне им о какую-нибудь ветку. А эта курва повернувшись ко мне спиной уже делала какие-то покачивающиеся наклоны. Бля. Я уже хотел прыгать на неё. И тут блядь, этот долбанный жучок! Какого хера, ему надо было приземляться на мою залупу. Приземлившись, он судорожно забегал по головке, у меня затуманились глаза. Я приготовился к выстрелу. В самый последний момент я глянул на хуй. Пчела, бля - чуть не крикнул я. Пссс-ык и пчела так и не раскрыв крылышки улетела на хуй. Пссс-ык и руки начали слабеть. В глазах потемнело, ноги подкосились. Держись - шептал я - а то не даст! Бля, что, это? Я опять ощутил на хуе какое-то движение. Бля, пчела! Махнул рукой. Бах! - АААААА. Пиздец бля - падая матерился я. Укус пришелся как раз в головку. Девка же только начала входить в воду, кагда я приземлился на её полотенце. Таких огромных глаз я ещё не видел. В пизду глаза, будет огромный хуй если не вытащить жало, я ломанулся к корчу за трусами, девка же в это же время пыталась выскочить на берег в той стороне. Но увидев голого гамадрила, орущего что-то типа: "Сука, бля!!!" и бегущего прямо на неё с хуем в руках, оцепенела. Мне честно говоря было не до ебли. Тупо протоптавшись по подруге я схватил трусы с сандалями и ломанулся как лось в кусты.
Вбежал я в наш лагерь как припизженый барсук. Хуй распух как бревно и почему-то чесался и щимел. Медведь сука лежал под вагончиком, чесал пузо и курил чай, завёрнутый в газету. От столбняка мои мозги нихуя не варили. Одно что приходило в голову, это засунуть перец в какое нибудь место, желательно холодное. Я вертелся волчком не придумая, что мне сделать, перец так напух, что даже при беге и рывках из стороны в сторону, оставался неподвижен относительно тела. Медведь опершись еблищем на локоть и выпуская дым с интересом смотрел на мои выебоны. Наконец я вспомнил, что нужно вытащить жало, отвернувшись к Медведю жопой, я начал судорожно ощупывать хуй с целью найти этот злоебучий пчелиный пыпсик. Это приносило мне неимоверные муки. Даже от слабого касания я непроизвольно вздрагивал и матерился. - Дрочишь? - выпуская дым, размеренным тоном спросил Медведь. - Пошел в пизду, сука - рявкнул я так, что аж в хуе задрожали басы. - Ну и правильно - продолжал Медведь - а то я уже боятся начал, что ты меня спящего выебешь. Ты думаешь я сплю ночью? Нихуя, я из-за тебя бля недосыпаю. В виду того что ты довольно хитрый подонок. - Заебал, пиздабол, всё тебе шуточки-прибауточки, лучше помоги мне жало с залупы вытащить. - Ну ты поручик ваще охуел, может тебе ещё и яйца на повороте заносить? - Ай, бляаааааа, не пизди под руку, а-а-а, сука. Я нащупал жало и кончиками ногтей выдернул его. Но от этого не полегчало а наоборот стало еще хуёвей. - Аа а -а Медведь, бля без пизды, дай воды холодной - метался я в панике по лагерю. Медведь же сука, размерено встал подошел к ступенькам, достал из под них флягу с питьевой водой и так же медленно поднёс её мне. - Давай, солью водички, пчелоёб! Что бля, начал с пчёл а закончишь белочками и безвинными зайчатами? - Бля, не пизди! А то Медведями закончу - я выхватил флягу и попытался смочить хуй водой. Вода отскакивала от него как от горячего утюга. Эффект нулевой. А, хуй с ним! И я со всего маху всадил член в горлышко фляжки. Диаметр был практически подходящий. - Сука, ты что сделал - испугался Медведь - откудова я теперь воду пить буду? - А-а-а-а - охуевал я. Попускало. Постояв так минуты 3 я ощутил облегчение в конечности. Медведь всё ходил кругами и читал лекцию, про то, сколько микробов находится под шкуркой на залупе. Честно говоря, его блядские приколы мне были до пизды. Ощутив облегчение, я начал мыслить здраво и понял, что держать конец в речке намного культурней и практичней чем во фляжке. Тем более что вода во фляжке практически закипела. Вот именно закипела. Конец почуяв тёплое, влажное место принял соответствующий вид и все мои попытки вытянуть его из фляги заканчивались моей матерщиной и возмущениями Медведя. Теперь у меня было занятие думать о всякой хуйне и неожиданно и резко дёргать за флягу. Я всё таки надеялся, что рано или поздно хуй зазевается и я его выволоку на свежий воздух. - ГАВ!!! - что-то пиздануло мне в ухо. Я от неожиданности выпустил флягу из рук и присел. Фляжка размеренно качалась из стороны в сторону. Я медленно оглянулся. Медведь сука, стоял с растопыренными руками и пальцами в позе Гризли и скалил зубы. - Я типа пугаю, чтоб эрекция пропала - скалился он. Его ебало аж расплывалось от удовольствия, глаза искрились как у первокласника, но тут они скользнули мимо меня и округлились, вроде он увидел привидения. Нет думаю, нихуя, не наебёшь меня второй раз! - Заебал сука! Ты бы блять ещё рога себе прикрутил и побегал тут вместо оленя. Или хуй на лоб натянул, чтоб под носорога косить. - оскорблённо говорил я. - Обернись - краем рта прошипел Медведь. - Пошел на хуй уёбок дешёвый. - принципиално сказал я. - Без пизды, бля, повернись! Я повернулся и потерял дар речи где-то секунд на 6! БЭМЦ!!! Фляжка спала с моего конца и пизданулась на раскладной стульчик. Вода выливалась прямо мне на ноги. А я стоял и не знал что делать. Метрах в 20 стояла деваха с речки, и смущенно улыбалась. Ебальник был красный как моя залупа минут 10 назад. Я очнулся и аккуратно обмотал конец трусами. Деваха заворожено смотрела на него. Эх, думал я, видела б ты какой он у меня был немного ранее. Медведь зачем-то причмокнул. Девка встрепенулась. - Здравствуйте - пропищала она. Голос у неё был тоненький, как в детских мультиках у зайцев, белок и прочей поебени. - Зравствуйте - выдавил я, делая ебальник как можно более непредвзятым. - Вот вы забыли! - сказала она, пратогивая мне ножичек. Да действительно, это был мой ножичек. И лежал он у нас всегда на ступеньках. Где я его забыть мог, я не знаю. Я с недоумением забрал его. - Спасибо - сказал я. - Ну я пошла? Пиздуй - чуть не вырвалось у меня. Всё равно я наебался уже на 2 недели в перёд. Она повернулась и прошагала в заросли. Медведь тоскливо смотрел ей в след. - Вот кого ебать надо, а не насекомых! - констатировал он. - Я её забил! Так что Медведь отдыхай - со злобой сказал я. - Пошел в очко, еби своих пчёл, а мне надоело дрочить. - ответил он. Хорошо - подумал я. Это мы ещё посмотрим.
Я лежал под вагончиком, курил чай и сматрел как этот ебанический Медведь, похаживал в зад, в перёд о чём-то размышляя. - Во сука - думал я - Нихуя мне не помог жало с залупы вытащить, пиздел на меня за фляжку, ещё и мою, нахуй, тёлку выебать хочет. Вот уёбок, дал бы я тебе пизды, да уж больно ты сука здоровый, да и хуй у меня пока сплошное эрогенное место. Я покряхтел поправил перец и перевернулся на спину. - Я пошел скупнуся - небрежно кинул Медведь и пошёл в сторону реки. - Ага! Пиздуй, нахуй. Пускай тебе, бля, рак в жопу залезет, а потом я тебя фляжкой лечить буду - единственные слова которые я смог придумать. Медведь купался минут 40. Я же лежал и думал, как мне подкатится к владелице голубых бикини. Предположительно, она где-то рядом отдыхала с родичами, потому как местные тёлки выглядели посиськастей и страдали отсутствием смазливого лица на ебле. И вот я решил, что завтра, когда с органом будет всё в ажуре сделаю рейд вдоль речки. Медведь вернулся довольный как слон, выебавший стадо мартышек. Зачем-то подмигнув мне поинтересовался, что бы я хотел на ужин. Я испугался, а не съехала ли у него крыша от воздержания и от того что тёлка из-под носа ушла. Но потом я просто сообразил, что купатся он не ходил, а просто передёрнул затвор, где-то по близости в кустах. Я ему ответил, чтобы он пошел помыл руки, а заточил бы я с удовольствием супа гречневого с мясом. Он как послушный мальчик так всё и сделал. Во время готовки всё напевал - И целуй меня везде, я уж взрослая в пизде!- при этом глупо лыбился и мне подмигивал. Вот тут я и испугался. А кто бы не испугался? Небритое еблище 52 размера, 120 килограммовая туша, обросшая по всему периметру волосинками, при этом в одних семейках с рисунком в виде серых ковылей и чёрных точек, стоящая раком над котелком в одной руке с топором (потому как нож мы проебали, или тёлка спиздила). Я попросил, его чтобы больше он так не делал и отвернулся. Через час суп был готов. Это было охуетительная похлёбка. Я наебашился так что, в 9 часов, пошел в вагончик спать, Медведь же остался на свежем воздухе. Снилась мне обладательница голубых бикини. Вот она идёт по берегу, размеренно покачивая бёдрами, я, как ни странно, сижу на том же дереве. Она подходит под дерево, снимает всё и машет мне рукой, приглашая спустится. Я пытаюсь слезть, но не могу - мои руки обвили ветки дерева, я пытаюсь вырваться, кричу сопротивляюсь, но всё в пустую. И тут появляется огромная пчела, где-то как хомяк годовалый или как морская свинка, и начинает жалить меня прямо в конец, да так больно, что я аж проснулся. Открыл глаза, темно, я весь в поту, руки запутались в покрывале, а мой ненаглядный перец заломался в неестественную позу. Аккуратно поправив постель, я лёг снова. Странно, дверь в вагончик открыта. Туша Медведя возвышалась на другой кровати. Я судорожно начал соображать, какого хуя может быть открыта дверь. Обычно мы её закрываем, чтобы мимо пробегающие собаки не срали нам в тапки, пока мы спим. - Тут, что-то, не то - подумал я и начал прислушиватся. Снаружи орали блядские жабы и пели какие-та пиздаватые птицы, всё вроде как всегда, но что-то было не так. - Медведь, ты спишь? - шепотом спросил я. Ответа не последовало. - Ну и хуй с ним - подумал я - щас возьму топор и пойду сам на разведку. Топор стоял около буржуйки, я схватив его, аккуратно вышел на улицу. Луна светила таким охуительным фонарём, что мне даже приходилось щурится. Видно было всё как на ладони. И тут я услышал подозрительный шорох со стороны пасеки. Присев на корточки я стал вглядываться. Возле четвёртого улья стояла какая-то хуйня. Даже не стояла, а двигалась, но в то же время ни приближалась, ни отдалялась. Подкрутив астигматизм, я предположительно распознал или охуенную собаку или дикого кабана. Этот пидар, что-то жрал, при этом так причмокивал и отмахивался от комаров, что шум стоял на весь берег реки. Я почесав репу, подумал и решил, что я то всё таки здесь чтобы охранять пасеку, а какой-то блядь кабан, ебашит мой мёд за обе щёки и ещё и похрюкивает. Схватив в одну руку палку которой мы подпирали дверь, а в другую руку котелок, я судорожно заорал и заколотил предметами друг о друга. Кабан как подорваный, сорвался и на задних лапах побежал в кусты, немного не добежав развернулся и кинулся к той хуйне которую он ел. Хуйня шевелилась. Что-то тёплое потекло у меня по ноге. - Всё, пиздец - усрался - подумал я. Кабан схватил то что не захавал и поволок к кустам. Мои нервы не выдержали и я со всех ног рванул в вагон. Ввалившись в вагон я подпёр дверь табуреткой и стал пытаться подавить своё громкое дыхание, чтобы не разбудить Медведя. А вдруг он проснётся и увидит, что я обделался. Стоп! Я обделался?! Так почему ничего не воняет. Я нащупал свою ногу соскрёб остатки субстанции и поднёс к носу. Или мой желудок хуёво варит, или это гречневый суп. Ах вот что это блядь такое, это в котелке суп остался, а я им и облился. Обрадававшись этой мысли, я решил ещё шугануть кабана, хотя скорее всего это не кабан, а действительно какая-то хуйня злоебучая. Я нащупал опять топор и вышел на улицу. Став напротив кустов за которыми предположительно находились две хуйни я громко крикнул: - Эй ты пидар, выходи, не то хуй на пятаки порубаю! Кусты затряслись, там кто-то или чесался, или смеялся, или скулил. - Выходи уёбок, я вооружен. В кустах заскулили сильнее. Я замахнулся топаром и думаю: - Ща хуйну туда топор, а он воткнётся в спину кабана, вот кабан с ним и убежит. Что тогда будет, нож проебали и топор проебём. Нет так не пойдёт. Оглядевшись я увидел полено на котором мы рубили ветки. Я положил топор, взял полено и чуть приблизившись изо всех сил хуйнул его в кусты. Полено кувыркаясь, просвистело как снаряд и врезалось в кусты. Что-то лязгнуло и заревело. Из кустов выскочило какое-то чмо и кинулось ко мне. Как я заскочил в вагон я не помню. Дверь забаррикадировал всем чем попадалось под руку, сердце стучало с частотой в 20Гц. Эта хуйня из кустов металась по нашему лагерю и опрокидывала всю посуду и принадлежности. - Медведь вставай! Война пришла! - кричал я.
Медведь лежал словно ничего не слышал. Я подбежал к его кровати и стукнул его по спине. Спина как-то хуёво вгрузла. Я откинул одеяло, бля, вместо Медведя лежала палатка которую мы днём просушивали. Вот тут я действительно чуть не обосрался. А хуйня тем временем начала ломиться в двери, при том ломиться не просто так, а моим топором который я забыл на улице. - Я щас стрелять буду, у меня есть ружьё! - кричал я. А сам тем временем доставал сапёрную лапатку из под кровати. - Нихуя у тебя нету - паслышалось из-за двери, стук прекратился. Бах - топор воткнулся в двери и кто-то прошелестел по кустам. Наступила полная тишина. Так я просидел около часа. Потом послышались чьи-то шаги.
Кто-то подошел к двери и попытался её открыть, дверь рыпнула но не поддалась. - Ёбана в рот - послышалось снаружи! - Медведь! Брателло! Ебать тебя в сраку! - радостно закричал я и кинулся к двери. Разгрёб все баррикады и впустил Медведя.
Медведь с недоумением осмотрел всё и поинтересовался произошедшим. Я поведал ему всё как было и встречно поинтересовался, какого хуя он лазит по ночам где попало. Он обьяснил, что ходил купаться и встретил мою девку, вот засиделись-запизделись, а потом услышал шум и прибежал. На том и порешили, завтра утром произвести детальный осмотр и установить истину. Но меня это уже не ебло. Мои мысли уже были заняты форсированием событий, на счёт поебаться! Не мог я позволить Медведю трахнуть меня в мою голубую мечту (одна мысль про то как я буду снимать с неё голубые бикини приводила
пожже докопипастю.
Mood: похмельное 
|
| Comments: 3 | |
| |
|
Total posts: 2 Pages: 1
«« « 1 » »»
|
|
| Mo |
Tu |
We |
Th |
Fr |
Sa |
Su |
| | | | | | 1 | | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | | 30 | | | | | | |
|
